Нагота - признак, в целом оцениваемый в народной культуре негативно и сближаемый со значениями "чужой", "природный" и "демонический". Полное или частичное обнажение практиковалось в земледельческой магии, в народной медицине, в колдовской практике и эзотерических ритуалах, в календарных и окказиональных обрядах, в играх, имеющих оргиастический характер, и использовалось для отгона нечистой силы, бури, града, изгнания болезней, паразитов, а также для продуцирования плодородия. В ряде случаев наготу понимали символически — обнаженным считался человек в одной нижней рубахе, без пояса, женщина без платка, с распущенными волосами. К наготе приравнивались также оголение нижней части тела.

Как это ни странно звучит для современного горожанина, во многих славянских обрядах практиковалось полное или частичное обнажение тела: в сельскохозяйственной магии, в колдовской практике и эзотерических ритуалах, в календарных обрядах и играх, имеющих оргиастический характер. Обнажение как бы возвращает человека в природное состояние, выводя его за рамки культурного и человеческого.

Нагота призвана также защитить человека от влияния демонических сил. Частичное обнажение в сочетании с демонстрацией зада или половых органов в обрядах и фольклоре вызывало комический эффект, а в ситуации войны или ссоры оценивалось как оскорбительное действие.

Отношение к наготе в народной культуре было в целом терпимым и далеким от пуританских нравов.

На Русском Севере мужчины мылись в общественных и частных банях вместе с женщинами. В Заонежье еще в начале ХХ века девушки купались обнаженными после бани на глазах у всей деревни; местные мужчины никак на это не реагировали, но осуждали приезжих, которые, на их взгляд, реагировали на это неадекватно. Знахарь накануне свадьбы мыл невесту в бане, чтобы уберечь ее от порчи.

В сельскохозяйственной магии нагота играла важнейшую роль. В России мужчины сеяли лен и коноплю без штанов или в обнаженном виде; на Смоленщине голый мужик объезжал на лошади конопляное поле. В Сибири нагишом сеяли репу; после посадки капусты женщины обегали участок без юбок, с распущенными волосами. Белорусы Витебской губернии после посева льна катались нагими по земле, чтобы лен вырос долгим и волокнистым. В Заонежье перед началом жатвы пытались очистить с помощью магических средств поля, засоренные овсюгом; для этого жницы выбирали девушку, которая трижды до восхода солнца обегала поля в чем мать родила.

При соприкосновении с почвой, злаками, росой обнаженное человеческое тело как бы вбирало в себя продуцирующую силу и, в свою очередь, передавало ее природе. В Заонежье девушки с целью повышения своей привлекательности в ночь на Ивана Купалу катались обнаженными во ржи; выбирали для этого поля зажиточных хозяев, которые имели неженатых сыновей. В ту же ночь девушки умывались из трех лесных ключей: раздевались донага, молча подходили к источнику, умывались с мылом и обдавали все тело водой, а потом шли к следующему ключу. У болгар, чтобы избавиться от бесплодия, женщины катались нагишом по росе перед восходом солнца в Юрьев день; то же проделывали и девушки в надежде выйти замуж.

Нагота оценивалась как оберег от враждебных сил в профилактических и лечебных обрядах, связанных с детьми. Нагота знахарки была условием разного рода лечебных ритуалов. Например, в Пермской губернии повитуха обходила без одежды вокруг бани с ребенком на руках, чтобы он не плакал ночью. В Архангельской области мать брала на руки больного ребенка и шла с ним голая вокруг бани. Чтобы дети не плакали и не пугались во сне, сама мать, раздевшись, перешагивала трижды через колыбель спящего ребенка.

В лечебных практиках нагота больного символизировала новое рождение: больной, сняв одежду, пролезал через расщеп дерева, как бы оставляя там болезнь. Словаки протаскивали больного сухоткой ребенка голым сквозь отверстие, образованное раздвоившимися и сросшимися вновь ветками дерева, или через отверстие калача. В Полесье больной лихорадкой пролезал голым в конский хомут.

Нагота и переодевание призваны были подействовать на нечистую силу, отогнать или обмануть ее. В русском Поморье женщина во время сенокоса отгоняла лешего: подняв сарафан, она хлопала ладонью по телу, прикрикивая: "Н-н-а, леший! Ничего не получишь!" Если человек заблудился в лесу, то ему следовало раздеться догола, вывернуть наизнанку одежду и переодеть обувь с правой ноги на левую и наоборот.

В обнаженном виде являются людям многие персонажи народной демонологии: русалка, полудница, банник с банницей, водяной, шутовка, шишига. В России банник принимал иногда образ голого старика, покрытого грязью и листьями от веника; обдериха пугала моющихся в бане, обернувшись голой девкой.

Обнажение "срамных" частей тела характерно для святочных игр, молодежных развлечений и девичьих гаданий. На Русском Севере девушки отправлялись в полночь к бане и, завернув подол на голову, пятясь, входили в баню и приговаривали: "Мужик богатый, ударь по жопе рукой мохнатой!" Полагали, что если к телу прикоснется волосатая рука, то жених будет богатым, если безволосая и жесткая - то он будет бедным и жестоким, а если мягкая - то с мягким характером.

У русских обнажение как форма ритуального поведения практиковалось в масленичных обрядах. Так, на Русском Севере, на Урале, в Сибири и в других местах в последний день Масленицы при стечении народа один или несколько мужиков разыгрывали на улице, даже в мороз, "как Масленка парится в бане": для этого они раздевались донага, брали веник, входили в "баржу" или "лодку" и там парились на потеху публике. Иногда та же сценка принимала форму пародийного очистительного обряда, которому подвергались все, кто принимал участие в масленичных "бесчинствах". У зап. славян частичное обнажение практиковалось в масленичных танцах «на лен» и «на коноплю», направленных на стимулирование роста культурных растений.

Полное или частичное обнажение было одним из важнейших условий совершения эзотерических ритуалов и колдовских практик. В таком виде девицы и женщины совершали обряды опахивания (у русских, болгар и в других местах). В Заонежье при эпизоотии две вдовы нагишом, с черным котом и петухом в руках, трижды обходили деревню, а потом закапывали их живыми у околицы. В Орловской губернии, чтобы не было блох, в Чистый четверг девушка или молодая женщина до восхода солнца должны были без одежды вымести сор из избы и, положив его на заслонку от печи, вынести на середину дороги. В Болгарии мужчины нагими "изгоняли" из села змей или высекали "живой огонь" в обрядах вызывания дождя. У гуцулов, если музыкант хотел получить от нечистой силы умение хорошо играть, то перед восходом солнца на Благовещение он шел на перекресток, где раздевался догола и играл на скрипке, и уж после этого ему не было равных.

Нагота сопровождала подчас и девичьи гадания о замужестве. У словенцев в купальскую ночь девушка в чем мать родила сметала мусор к дверям, а затем оборачивалась и смотрела на стол, надеясь увидеть там будущего мужа. У сербов, чтобы изготовить магические орудия миниатюрной формы, имеющие значение амулета или оберега, кузнец ковал их в полночь, молча и раздевшись догола.

Среди частей тела важнейшим для нас, безусловно, является голова. Так считали и наши предки, на что указывает уже само слово голова. В народной традиции эта часть тела устойчиво ассоциировалась с верхом, главенством, интеллектуальными способностями человека, рассматривалась как средоточие жизненной силы, вместилище души и ума. Согласно космогоническим представлениям, изложенным в Стихе о Голубиной книге, вышний мир "зачался" от головы Бога:

"А и белой свет - от лица Божья,
Со(л)нцо праведно - от очей его,
Светел месяц - от темичка,
Темная ночь - от затылечка,
Заря утрення и вечерняя - от бровей Божьих,
Часты звезды - от кудрей Божьих!".

В свадебном обряде восточных славян на голову невесты, обоих молодых или дружки возлагали каравай или хлеб (вспомним пословицу "Хлеб всему голова"); в Вологодской губернии невеста несла каравай на голове; в Карелии отец невесты и другие родственники благословляли молодых, возлагая им на голову хлеб, на Подолье после расплетения косы отец невесты клал ей на голову хлеб с венком. У болгар каравай разламывали над головой жениха, а у сербов подвешивали над головой невесты.

В языке, поверьях и обрядах голова на основании внешнего сходства ассоциировалась с горшком и капустой. Своеобразные представления связывались с такими участками головы, как темя, макушка и затылок. Особое символическое значение приписывалось бороде, волосам, глазам, носу, рту, зубам, а также венку, головному убору, платку, шапке. Среди жестов и поз, связанных с головой, наиболее отмечены в ритуальном отношении поклон, обнажение или покрывание головы, утвердительное или негативное кивание.

Если интеллектуальная жизнь человека по преимуществу сосредотачивалась в голове, то жизнь чувственно-эмоциональная связывалась с сердцем. Согласно народным представлениям, именно сердце - вместилище любви, тоски, веры и страха Божия. Сердце лишь отчасти подчиняется уму и воле человека и как бы само по себе испытывает различные чувства: тужит, тоскует, сокрушается, трепещет, веселится и т. д. В языке, фольклоре и верованиях сердце подвержено внешнему воздействию: в него насылают огонь, слова, сухоту, тоску, его рассекают топором, поражают обычной или огненной стрелой, распарывают, вырывают из тела, оковывают железными обручами, запирают на ключ, студят и т. д. В русской лирической песне дружок сообщает девушке, что женится на другой, а та отвечает:

"...Прострелил ты мое сердечушко;
Ты возьми, возьми, саблю вострую,
Ты разрежь, разрежь, мою белу грудь,
Погляди мое ретиво сердце!"

Сердце обычно именуется ретивым, то есть быстрым, скорым на гнев и другие движения чувства. В русском фольклоре сердце соотнесено с душой, хотя иногда и противопоставляется ей, например, в пословицах: "Сердце - вещун, а душа - мера", "Сердце душу бережет и душу мутит".

В заговорах-присушках восточных и южных славян любовь насылается в сердце как огонь, отчего оно должно гореть, таять или кипеть. В заговорах на охлаждение влюбленных, наоборот, ледяной царь студит сердце.

В былинах победитель вынимает у своего поверженного противника его сердце и печень. В былине о Даниле Денисьевиче его посылают убить лютого зверя и вынуть из него сердце с печенью. В былине "Молодец Добрыня губит невинную жену" рисуется такая трагическая картина:

"А порол он у ей груди белы же,
А смотрел он у ей ретиво сердце".

Чтобы человек мог не только думать и чувствовать, но также еще двигаться и действовать, ему даны природой ноги и руки. В языке, фольклоре и народных представлениях рука осмысляется как символ власти, овладения, подчинения себе, вспомним хотя бы такие выражения: "у него руки дoлги" (т. е. власти много), "у него руки длинны" (о воре), "быть у кого под рукою" (в подчинении, подданстве), "своя рука владыка" (т.е. своя воля), "правая рука" (нужный человек, главный помощник), "наложить на что-нибудь руку" (присвоить себе), "держать кого-нибудь в руках" (т. е. подчинить своей воле) и т. д. Рука может быть тяжелой и легкой; например, по поверьям Ярославской губ., если человек с легкой, счастливой рукой посадит дерево, то оно непременно примется; если же у него тяжелая рука, то дерево, к несчастью, погибнет.

Жест рукопожатия с древности наделялся у славян важным символическим значением. Согласно Повести временных лет, в 968 году русский воевода и печенежский князь заключили мир, подав друг другу руки и обменявшись подарками. В Московской Руси рукопожатие практиковалось при общении с иноземными послами, причем осмыслялось как проявление царской милости. Послам позволяли "подержать" царскую руку. А вот в 1602 году датчан попросили, чтобы они жали руку царя "по-русски, слабо, а не тискали бы, как это делают немцы". В народной традиции "ударить по рукам" обозначало заключить сделку (например, при купле-продаже). В русской свадьбе рукобитье составляло отдельный ритуал. При встрече русские подавали друг другу руку и говорили: "Права рука, лево сердце".

Умывать руки было принято перед едой, после соприкосновения с покойником, после родов, даже после общения с иноверцами. Русские считали грехом есть немытыми руками, так как опасались, что вместе с пищей в человека может попасть и "нечисть". При еде в поле руки за неимением воды могли вытереть и землей, приписывая ей такую же очистительную силу.

На Украине, в Белоруссии, в центральной и южной России, а также в Болгарии существовал особый ритуал умывания рук повитухи. В России "размывание рук" совершалось на 3, 9 или 12-й день после родов: мать и повитуха троекратно поливали друг другу воду на руки и взаимно просили прощения. На Украине при совершении обряда роженица поднимала правую руку, и повитуха трижды лила ей на руку воду, причем роженица поддерживала правой рукой левый локоть и выпивала немного воды с левой ладони; затем руки меняли и так делали трижды, после чего роженица обменивалась с повитухой ролями.

Особые свойства приписывали руке мертвеца; в Костромской губ. случалось и такое, что воры разрывали могилу и отрезали руку у покойника, а потом обходили с нею вокруг дома в надежде, что хозяин не проснется и даже собака не залает. В русской сказке "Василиса Прекрасная" у Бабы-Яги "вместо верей у ворот - ноги человечьи, вместо запоров - руки, вместо замка - рот с острыми зубами". В быличке из Новгородской губернии девица оказывается в доме у людоеда и видит: над печкой повешены голова и руки человеческие. В сказках и быличках руки выступают и как самостоятельные персонажи. В уже упомянутой сказке о Василисе Прекрасной на Бабу-Ягу работают три пары рук.

В сказках, заговорах, песнях известен мотив рук из золота (вспомним, кстати, выражение золотые руки). У чудесного ребенка в русских сказках "по колено ноги в серебре, по локоть руки в золоте". В болгарских колядах хозяину приписываются позолоченные руки.

В быличках гипертрофированные руки приписывались нечистой силе: у банника рука большая и мохнатая, у домового руки как бы покрыты овчиной, у шутовки - руки тощие и холодные, у бесов на руках и ногах большие когти. На Русском Севере пастух перед началом выпаса скота заключал договор с лешим - бился с ним по рукам, для этого он надевал шерстяные рукавицы, а на правую рукавицу сверх того - особую соломенную руку.